Часовой Армагеддона - Страница 59

Пожалев, что под рукой нет блокнота, Валентин, высунув язык от прилежания, принялся изучать заклинание. Ха, вот это находка! Отчего бы мне не стать гроссмейстером гонорис кауза? Очень даже стать, на ворованных-то заклинаниях…

Закончив, Валентин осознав, что едва не валится с ног — и с рук тоже, поскольку стоит на четвереньках. Поза ягуара, не как попало. Нда-с, может быть, заклинания все-таки проще самому придумывать? Воровать, похоже — тоже работать. Нелегок, оказывается, хлеб гроссмейстера…

Зато теперь я духов вызывать могу из бездны. Осталось проверить, появятся ли! Ну ладно, а как там у Талиона дела?

Эльф медленно брел по стеклянистому камню, широко раскинув руки в стороны, точно изображая заруливающий на полосу самолет. При этом он раз за разом повторял одно и то же заклинание. Валентин не сразу сообразил, что он делает, а когда сообразил, то оторопел. Эльф пропускал через себя магические потоки, точно разыскивая что-то в остаточном фоне этого проклятого места. Тоже учится призраков штамповать?

Валентин секунду помедлил и нырнул поглубже — в чувства и мысли Талиона. И тут же застыл, скорчившись от сковавшей все тело звенящей тяжести. Сознание эльфа оказалось затоплено печалью такой интенсивности, какой Валентин даже представить себе не мог. Он сжался всем телом, точно от боли, но так было еще хуже; сердце остановилось, легкие выбросили воздух в последнем вздохе.

Валентин не помнил, как именно прервал контакт. Защитная сетка впитала брызнувшие слезы. Валентин медленно, часто-часто дыша, расслабился. Мышцы звенели, отходя от почти судорожного напряжения. Валентина била дрожь, и настроение было под стать — хоть вешайся. Хорошо еще, чисто поле кругом…

Валентин попробовал улыбнуться. Как же, губы скривились в гримасу боли и отчаяния. Долбанные эльфы! Валентин сжал кулаки и зарычал вполголоса. Это помогло. Век воли не видать, если еще раз эльфу в душу полезу, пообещал он себе. Это тоже немного помогло.

Переведя наконец дух, Валентин покачал головой. А я-то, дурак, с ним шутки шутить пробовал! Четыре кубика в вену, и как можно скорее. Черт, да в таком состоянии он с голыми руками на тальменов бросится!

Валентин привстал, готовясь выскочить из засады и хватать депрессивного эльфа.

И в тот же миг тугой удар всколыхнувшегося воздуха возвестил, что Георг и Детмар перенеслись-таки на развалины Ганагана.

Валентин в отчаянии опустился обратно. Вмешаться сейчас значило проиграть наверняка. Может быть, Талиону повезет, решил Валентин. В крайнем случае, напущу на них Призрака. Последняя идея Валентину понравилась, и он несколько приободрился.

Миновав зевающего от скуки и пива Георга, Валентин осторожно потянулся к Детмару — последнему из присутствующих, пока остававшемуся темной лошадкой. Если дело дойдет до драки, Георг не опасен — слишком глуп. Решающую роль в ней сыграет Детмар.

Лучше было бы поближе к центру, подумал Детмар, оглядываясь. На первый взгляд Валентин не заметил в его сознании ничего необычного. Спокойная рассудительность; ощутимое напряжение в глазах. Совершенно расслабленные руки — просто так за талисман не схватится. Но уж если схватится…

— Дохлый бог, трахнутый молнией в зад! — выругался Георг, заставив Детмара оторваться от своих ученых размышлений. — Ты только посмотри, Детмар, опять прохожий! И притом эльф!

Очень интересно, подумал Детмар. Ганс, вышедши из дому, встретил семнадцать трубочистов подряд. Разумеется, совершенно случайно. Что здесь делает эльф?!

Валентин понял, что не ошибся. Детмар при всей своей рассудительности был не менее подозрителен, чем Георг, и в отличие от него не был склонен к долгим рассуждениям. Детмар был из тех, кто убивает молча.

— Какого дьявола здесь делает эльф?! — взревел Георг, хватаясь за талисман. — Нет, чтобы эльфийка!

Детмар осторожно потянулся к эльфу тем специальным способом, который доступен только повелителям могучих талисманов. Валентин ощутил это так, как если бы руки его вытянулись на сотни метров и осторожно охватили эльфа со всех сторон большими ладонями; но при этом ладони могли и видеть, и слышать, и чувствовать много такого, чему не было названия даже в языке магов. Талион вздрогнул всем телом и превратился в облако ослепительно-белого света. Детмар ойкнул, машинально отдернул руки-ощущалки и уставился на пустое место, где только что стоял эльф.

— Да он еще и маг! — завопил Георг, размахивая уже выхваченной Иглой. — Убью мерзавца, как есть убью!

Вот-вот, подумал Детмар. Давай, давай, поработай. На этот раз, значит, эльф, и к тому же маг. Какова вероятность встретить с интервалом в один час Хаяма-сказителя и эльфийского мага?

Валентин приглушил талисман. Черт! Детмар и впрямь самый умный из тальменов. Может быть, проще выложить ему все как есть?

Над головой сверкнуло огненное лезвие Иглы, которым Георг обмахивал окрестности. Валентин вжался в камень и передумал.

Детмар прикрыл глаза, определил — еще одним шестым чувством — концентрацию магии и повернулся направо, чтобы посмотреть. Размах Иглы достиг обнаруженного места. Заклинание невидимости разлетелось в клочья, и глазам Детмара предстал эльфийский маг.

Он стоял, гордо скрестив руки на груди, совершенно не обескураженный столкновением с двумя Избранными. Из первой десятки, определил Детмар. Они, гроссмейстеры, после сотен лет могущества совершенно теряют чувство реальности.

Потом Детмар вспомнил еще кое-что. Эльф! У них же совершенно особое восприятие боли! То есть больно-то им больно, но это их как бы совершенно не волнует. Точно так же, как если бы у них грязь попала на плащ. Хотя нет, грязь на плаще для них куда неприятнее.